и материальности. Что нельзя было потрогать, того для меня не существовало. А эта наглая книжонка в секунду перевернула все мои представления и убеждения.

Катастрофа!

Анька вышла с кухни всё с тем же полотенцем на плече и уставилась на моё обалдевшее лицо.

– Саш, что с тобой? У тебя такое лицо, как будто ты призрака из прошлого увидел.

Или из будущего.

Ох, уж эта женская интуиция, нет ей препятствий, нет преград. Ведь и не утаишь перед ней ничего, не скроешься от неё в тёмных переулках скользких отговорок. Куда уж нам, представителям сильного пола, справиться с силой женского феномена.

– Да нет, всё в порядке. Я просто устал очень.

– Как-то ты быстро устал. Пять минут назад был бодрым как суслик. А что это ты читаешь?

– Ну… Знаешь… – всё правильно. Она видела ежедневник в десять пятнадцать, а меня вернуло ровно в десять часов вечера. Получается, что она ничего у меня не спрашивала и ежедневник не видела. – А это так, ежедневник. Сегодня завёл.

Спал я плохо.

Точнее почти не спал.

Если совсем честно, то я делал вид, что спал. Когда Анька уснула, я сразу полез в ежедневник. Тот с невозмутимым спокойствием каменного булыжника манил меня сделать в нём запись. А вдруг получится ещё раз? Часа два я просто смотрел на его страницы, которые чудесным образом избавились от старых записей. Затем положил рядом с кроватью на тумбочку.

Но наглая книжонка не унималась и звала меня своим безмолвием. Продолжалась экзекуция час-полтора, потом я не выдержал. Ну действительно, зачем отказывать, когда тебя очень просят? Особенно, когда упрашивает тебя не кто-то посторонний, а упрашиваешь сам себя именно ты.

Вторую страницу я расписал по часам. Просто предположил, как будет проходить вторник, а поскольку проходят мои будни до крайности однообразно, это было совершенно несложно. Писал я быстро, рука дрожала, ладони взмокли, кардиограмма то и дело выписывала график параболы. Глаза впились на кривой подчерк, появляющийся по велению моей руки. Час – событие, час – событие. Так, наверное, пишется судьба каждого человека – впопыхах, криво, сумбурно, нелепо. Хотя про всех сказать не могу, а вот про себя, с точностью на сто процентов.

Как только вторник был закончен, я спрятал ежедневник и лёг ждать пробуждения. Утро началось как обычно, если не считать, что ночь была совершенно бессонной. Кофе, метро, пустой офис, всё как у людей. В дороге меня знобило от мысли, что книга больше не сделает возврата меня. Мысли были только о работе, потому что первой записью значилось «9:00 – на работе». Компьютер я не включал, даже не разделся толком, просто посадил своё дрожащее тело и стал ждать, когда же наступит девять утра. Картина, как говорится, маслом. Живая иллюстрация нервного истощения и перевозбуждения в одном флаконе.

– О, первым пришёл! – Павел Викторович, он самый замечательный начальник «вслух», потому что всё замечает и сразу же толкает речь о том, что видит.

– Да, вот решил сегодня…

– А что это ты в одежде сидишь? Компьютер выключен. Видимость создаешь? – ожидаемая реакция. – Как был ты лентяем, так лентяем и остался, ничего на тебя не действует, ни-че-го…

Договаривал «Упырь» свои наблюдения и умозаключения уже в кабинете. Ну и хрен с ним. Главное, что девять часов наступили пятнадцать минут назад.

Я взял ежедневник и раскрыл его.

Пришла пора Фродо надевать украденное кольцо.

Глубоко вздохнув, я зачеркнул первую строчку на второй странице.

ШМЯК

Ничего не поменялось. Пустое офисное помещение, тишина выключенных компьютеров, лёгкая дрожь в теле. Неужели не получилось? Передо мной лежит раскрытый ежедневник с зачёркнутой строчкой. Всё-таки не оправдались мои наилучшие ожидания, и чудо так и не произошло.

– О, первым пришёл!

От неожиданности я даже подпрыгнул на стуле.

Голос Павла Викторовича, звучащий с прохода, возвестил об удачном исходе проведённого эксперимента. От такого фарта меня подхватила волна эмоций, и речь брызнула фонтаном на бедного начальника.

– Только-только вошёл, вот даже раздеться не успел. Вчера я о многом подумал и готов к переменам, Павел Викторович. Разрешите приступить к работе немедля ни секунды.

– Ну, э-э, приступай.

Началась новая эра! Эра безошибочных поступков и тотального контроля над своей судьбой. Вчерашний разговор в курилке про фатум и судьбу теперь не имеет никакого значения. Теперь я сам – фатум.

Прошёл час, и люди начали заполнять собой пространство рабочего помещения. Каждый считал своим долгом при входе сказать «Ну и погодка!» и «Вот намело!». Затем был общий кофе у столика с чайником и обсуждения всего того, что никак не касалось работы. Заурядное начало обыкновенного вторника.

А я ждал. Ждал возможности воспользоваться своим волшебным «артефактом». Повторно проживать до жути скучное утро я не собирался, нет во мне наклонностей мазохиста и скрытых патологий, клинические психологи могут спать спокойно.

– На «пятиминутку» идёшь? – шпионским полушёпотом спрашивает меня Леночка.

– Конечно, куда я денусь! А ты готова к экзекуции?

– Не-а! Поставщики, скоты, никак цифры не пришлют. Не могу же я их из головы взять.

Ну да, твоя голова и цифры вообще вещи несовместимые, а тут их надо ещё и придумать. Ужас!

– Аналогично. Придётся идти на удачу.

– Как всегда.

Через пятнадцать минут мы со всеми сотрудниками нашего отдела находились в кабинете нашего дорогого и многоуважаемого «Упыря», который распинал нас, аки инакомыслящих грешников. Костёр его изысканных пыток был горяч и неотвратим.

– Чем вы занимаетесь?! Вы мне должны говорить последние цифры. Вы мне, а не я вам. Не можете взять их до планёрки? Так приходите на работу раньше. Вы получаете зарплату и не отрабатываете её!!!

Шоу не для беременных! Голос гремит как пушка, слюна брызжет, губы улыбку потеряли раз и навсегда, живот то и дело подпрыгивает от переизбытка эмоций. Одним словом – упырь. В процессе совещания он сам нам рассказал всю информацию, которой не было у нас. Схема проста до безумия – он, как начальник, общается с такими же высокими чинами нашего направления, и они выдают ему последние сводки по всем интересующим вопросам. Мы, простые смертные, просто-напросто не можем получать эту информацию так быстро. Наша Голгофа была скорее для проформы, нежели для действительного сбора цифр.

– Всё, – говорит Павел Викторович, – идите и работайте. После обеда каждый ко мне с отчётом. По очереди.

И мы, конечно же, сгорбили свои спины к выходу стараясь не шуметь.

Вот здесь меня и осенило. Цифры то он нам сказал!

– Павел Викторович, – останавливаюсь я в проходе. – Вы урод! Нет, ты просто упырь! Наша зарплата – единственное, что